Инвестиции в Харьков, помощь от мэров других городов и украинизация. Интервью с Игорем Тереховым

Харьков до вторжения РФ стереотипно считали пророссийским городом. Однако сейчас, после более чем 600 дней большой войны, этот город доказывает, что Украина — единая, а Харьков — неотъемлемая ее часть.

Как изменился Харьков после полномасштабного вторжения и почему инвесторы не боятся вкладывать деньги в столь близкий к фронту город, Новини.LIVE расспросили у харьковского городского головы Игоря Терехова.

— Господин Игорь, как, по вашим ощущениям, изменился Харьков и харьковчане после начала войны? И как изменились лично вы?

— Действительно, Харьков, как и другие города, с первого дня войны попал под мощные обстрелы, и, кроме того, россияне очень надеялись захватить Харьков за считанные часы, но уже более 600 дней, а они как были там, так там и будут.

Я уверен в нашей победе. И я уверен, что мы победим и будем все восстанавливать. И, кстати, хочу сказать, что мы и сегодня ничего не ждем, а отстраиваем Харьков. Это вы видите и будете видеть в будущем.

Да, Харьков действительно изменился, потому что очень много людей уехали, но и очень многие вернулись потом, и очень много сегодня переехали из других городов и других областей.

Кстати, сегодня в Харькове находится около 500 тысяч вынужденных переселенцев. Это жители Луганской, Донецкой, Херсонской, Запорожской областей, других городов Украины, деоккупированных территорий. И все они хотят быть в Харькове, никто никуда не хочет уезжать из Харькова, и я горжусь этим. Это уже настоящие харьковчане, и это будущее Харькова.

Кроме этого, хочу сказать, что очень много харьковчан, которые вынуждены были переехать, потому что они спасали свою жизнь, они возвращаются в город, и я благодарен им за это.

Несмотря на то, уехали ли они или они в городе сейчас находятся — мы все харьковчане, и мы поддерживаем друг друга, и это главное. Мы стали чувствительнее друг к другу — это настоящая семья.

— А насчет бюджета — он же не резиновый, а вам нужно заботиться не только о харьковчанах, но и о переселенцах. Какую помощь сейчас они получают?

— Пока у нас бесплатный проезд уже полтора года, и пользуются им все, независимо от того, харьковчане это или вынужденные переселенцы.

А что касается поддержки, то все мы — кто приехал, кто местный — работаем вместе. Все мы используем городскую инфраструктуру. Поддержка есть, потому что сейчас идет война, и нам нужно помогать друг другу.

— Как вы прокомментируете пропагандистские стереотипы, что Харьков — это русскоязычный, пророссийский город?

— Да, действительно, до начала войны Харьков был русскоязычным. И сейчас вы, когда пройдете по улицам города, где-то украинский язык есть, где-то слобожанский язык — потому что это не классический русский, это слобожанский язык.

Но мы все чаще и чаще переходим на украинский язык, и вы будете слышать украинский здесь, чувствовать украинский дух.

Но никогда Харьков не был пророссийским. Это заблуждение, которое раздували российские СМИ, пропагандисты российские, но на самом деле мы показали всему миру, что мы — настоящий украинский город, город-герой, крепость и форпост борьбы за нашу целостность украинскую.

— В одном из интервью вы сказали, что харьковчане даже более радикально настроены к россиянам, чем жители западных регионов.

— Так и есть. Знаете почему? Потому что, как я уже говорил, близко от границы.

Были отношения, в том числе и родственные, между харьковчанами и жителями Российской Федерации. А сейчас никто ни с кем не хочет общаться, потому что то, что они натворили, это ужасно.

Мы сейчас не можем простить эти разрушения школ, разрушения детских садов, разрушения больниц, медицинских учреждений, заведений культуры, жилых домов. Простить это невозможно.

Поэтому сегодня радикализм по отношению к российскому агрессору у нас самый большой.

— А как сейчас с инвестициями. Не боятся ли инвесторы вкладывать деньги в восстановление Харькова?

— Для начала, что такое инвестор и кто может быть инвестором? Прежде всего, инвестор — это государство. Это город. Это финансовые институты. Это частные инвестиции. И это другие страны.

У нас со всеми очень серьезные отношения, и каждый по-своему вкладывает в наш город. Государство — как субвенции. Город — как восстановление. Частные инвестиции — вы видите, что сегодня открываются новые предприятия малого бизнеса, среднего бизнеса.

Кстати, хочу сказать, что несмотря на расстояние до границы с Россией, военное положение, войну вблизи Харькова, мы на 4 месте по открытию ФЛП. Меня это очень радует.

Кроме того, финансовые институты. У нас есть колоссальное доверие к Харькову, и это подтверждено тем, что ни один проект, который мы начали до войны, не перестал финансироваться финансовыми институтами.

Более того, мы выполнили все свои обязательства по муниципальному займу. Мы погасили очень тяжелые кредитные линии, такие как парк Горького тогда, сейчас — Центральный парк. Мы выкупили все долги, и сегодня нет никакого долга.

Нам доверяют. Мы сейчас во время войны получаем кредитные ресурсы на новый подвижной состав транспорта, на транспортную инфраструктуру. Кроме того, мы привлекаем средства на восстановление теплоснабжения, энергоснабжения.

— Общаетесь ли вы с мэрами других городов? Предлагали ли они, возможно, поддержку Харькову?

— С кем-то общаемся, с кем-то не общаемся. Очень хорошо общались во время первых дней войны с Винницей — это Моргунов Сергей. Общался, кстати, с Борисом Филатовым, с Геннадием Трухановым. И очень много было помощи для нас.

Очень много общался с нашими иностранными коллегами. Это и мэр Нью-Йорка, и мэр Чикаго, и мэр Бостона, откуда тоже приходила гуманитарная помощь.

Кроме того, с польскими городами — и Варшава, и Познань. С немецкими городами у нас такие очень серьезные исторические отношения с Нюрнбергом, и мы оттуда очень мощную помощь получали и получаем до сих пор.

Кстати, мэр Коломыи — это такой случай, которого я точно не ожидал, когда он мне позвонил по телефону. Мы с ним до войны общались три раза по телефону — и все. Он позвонил по телефону и говорит: "Какая тебе помощь нужна?". Я говорю: "Что можешь, то и присылай".

И он знаете что сделал? Он выкупал купе в пассажирском поезде, загружал туда все, а мы разгружали здесь.

Я помню на Пасху он нам пасочки передавал. А потом он и сам приезжал.

— Как вы относитесь к своим коллегам, которые в последнее время попали в скандал с нерациональным использованием бюджетных средств? Как, например, скандал с закупкой барабанов.

— Как человек, я отношусь к этому негативно. Но как чиновник... Это мои коллеги, и мне это неэтично комментировать, я не могу это делать.

— Но в Харькове барабанов в укрытиях не будет?

— Не будет. Знаете, мы воюем. Мы выживаем.

Ну, а что касается тротуаров, дорог, уборки, то это нужно делать, но нужно экономить. Нужно так поступать, чтобы хватало средств на все.

Вот мы говорим о бесплатном проезде. Я откровенно сказал, что "уважаемые харьковчане, друзья, пока есть у нас такая возможность, мы будем перевозить вас бесплатно, но если не будет возможности, я откровенно выйду и скажу, об этом, но мы вернемся к довоенному тарифу, т.е. 8 грн".

А что касается льгот, которые были, все они останутся. Как был для льготников бесплатный проезд, так и будет.

— И финальный вопрос. Есть информация, она пока не официальная, но очень активно обсуждается. Это возможное проведение выборов во время войны в 2024 году. Как вы к этому относитесь?

— Как будет, так будет. Нет вопросов. Потому что, если нужна легитимность власти, мы готовы к выборам.

А какие они будут — государственные, местные — не важно. Будут выборы — будем выбирать.

Если будет принято решение о проведении выборов, мы будем организовывать как орган местного самоуправления все, что зависит от нас, для того чтобы выборы были осуществлены.