Как понять, что вы — патриот Украины: интервью с психотерапевтом Ларисой Волошиной

То, что украинцы — нация патриотов, доказывает история прошлого и настоящего. Однако даже во время войны, когда враг ежедневно убивает мирное население, есть люди, демонстрирующие патриотизм к стране-агрессору.

Действительно ли патриотическая одежда и любовь к стране означает быть патриотом и как изменится отношение украинцев к своей нации и стране после победы, Новини.LIVE узнало у психотерапевта и журналистки Ларисы Волошиной.

Энциклопедии и словари пишут, что любовь к стране — это и есть патриотизм. Можно ли его измерить?

— Теоретически, да. Есть методики, которые измеряют уровень удовлетворенности жизнью и своей страной, но патриотизм — это более широкое понятие. Кроме того, кого или что я люблю, есть более важное — что содержит в себе патриотизм, зачем нам быть патриотами. Это о том, как я должен жить и к чему стремиться, исходя из того, кем себя осознаю и с чем связываю.

То есть внешние факторы, например, национальная одежда — обман или один из элементов патриотизма?

— Это не самообман, а сознательный выбор, то, к чему человек сам себя присоединяет. Есть понятие нации, когда люди связаны между собой общим прошлым и будущим. Нация — это не происхождение, не кровь, не то, кем были бабушка и мама, а то, кем я хочу быть и кем будут мои дети с точки зрения понимания мира.

Мы видим, что многие украинцы, в свое время переселившиеся за границу, прекрасно ассимилировались в принимающих обществах

Это украинцы Канады, Австралии, Великобритании. Но они при этом не теряли себя, потому что патриотизм встраивается в любую конструкцию. Можно быть американцем и патриотом Украины, потому что у тебя есть украинское происхождение или ты сам так захотел.

Сейчас мы видим примеры, когда приезжающие в Украину японцы или американцы быстро изучают наш язык, культуру, историю. И, прекрасно понимая, к какой стране они принадлежат, осознают себя уже с украинцами.

Если взять целую нацию, то каковы признаки того, что это нация патриотов?

— Нация патриотов — это упрощенное от россиян понятие. Потому что у каждого свой уровень патриотизма. Просто одни люди присоединены к нации, а другие нет. Мы видим это на своем примере, когда часть наших граждан являются патриотами другой страны и другого нарратива.

Мы слышим, что СБУ находит новых корректировщиков, а ведь это не просто деньги, но и мера допустимого. Внутри страны могут быть люди патриотические и люди космополитические (kosmopolites — идеология мирового гражданства, проповедующая приоритет принадлежности ко всему человечеству над принадлежностью к родине, своему народу, его национальной культуре. — Ред.).

Патриотизм можно воспитать пропагандой?

— Это не пропаганда, это другое. Но его не просто можно воспитать — его нужно воспитывать. Потому что каждый из нас идентифицирует себя, определяет свои стратегии поведения и свои пределы возможностей. Кто-то, когда будет нашествие, примет бой, а кто-то скажет, что он не военный и уйдет. Это все и есть присоединение к нарративам, к тому, что несет в себе патриотизм.

Патриотизм воспитывают у нас на примере тех или иных героев. В это время человек присоединен к нации и чувствует ее. Я — немец, поэтому опрятный и не сорю на улице, я украинец, поэтому воинственный и прму бой, я американец — и я за свободу и правосудие.

То, как действует каждый человек, обусловлено тем, как он воспитан, кто для него герой. В этом возникает проблема украинцев, потому что большое количество нас не воспитывалось на конструктах национальных героев.

Украинцы в X или даже IX веке были тотально грамотны, и положение женщины в обществе приравнивалось к мужчинам — они владели имуществом, наследовали его. Если бы мы об этом знали, то, возможно, сегодня бы не слышали фраз "ну ты же девочка, почему ты садишься за руль", а отвечали бы "подожди, я украинка".

Патриотизм нужно воспитывать, чтобы общество имело маркеры поведения

Что происходило с нами после Майдана? Мы не могли молчать, когда требовали взятки. Не могли пройти мимо, если совершалось преступление.

Нам кажется, что это о каком-то воспитании детей в новой морали — нет, это и есть патриотизм. Если у тебя есть образы героев — тех, кто питал и берег для нас идею украинской государственности, то мы в рамках этих мифологий и становимся способными противостоять злу.

Какие события и люди, герои за 31 год независимости перевоспитали нас, изменили наше направление в патриотизме?

— Безусловно, основное — это российская агрессия, заставившая очень быстро выбрать сторону. Ибо шаблоном коллективного выживания украинцев после Голодоморов был паттерн скрывать свою значимость, не демонстрировать наружу, что ты умен, готов воевать, потому что это опасно.

Страх продемонстрировать свое счастье, состоятельность и богатство— это то, что было воспитано в нас российским господством

Приведу в пример колядки и щедривки. Обратите внимание на воспеваемый там образ. "Пане госоподарю" — это определенный человек, который благородным честным трудом обрабатывает поле, имеет достаток и служит тем самым Богу. Что мы видим в российском нарративе — чем беднее, тем лучше. Но это не наш менталитет.

Украинцы по своей ментальности, до советщины, росийскости и закрепощения, были очень похожи на современных скандинавов — протестантская этика, где мой труд — это молитва Богу. Поэтому украинцы презирают тех, кто не работает, не исполняет обязанности по отношению к детям, партнеру, родителям. Для нас работа и честный труд всегда были проявлением милости бога.

Украина, являясь православной культурой, несет в себе абсолютно протестантские маркеры. А протестантизм — это идеология капитализма. У нас своя земля, своя правда и свобода. Все эти конструкты были выжаты из нас, но теперь возвращаются. Мы это видим в таких образах, как расстрелянная Буча, но вокруг дыр от пуль на заборе — цветы. Мы упорядочиваем хаос. Наше достоинство — это о жизни.

Сейчас российское нашествие заставило очень быстро возвращаться к своей ментальности, которая была сотни лет до закрепощения. Это невероятные вещи, я с восторгом наблюдаю за тем, что сейчас представляет собой страна.

Сегодня мы дошли до точки, когда нас начинает видеть мир, и он просто ошеломлен тем, что украинцы смогли отразить нашествие, что мы уничтожаем самый большой страх Европы (Россия. — Ред.).

Мир видит нас не только как воинов, но и начинает осознавать, что это тысячелетняя культура — музыканты, художники. Такое впечатление, что посреди мира вдруг всплыла Атлантида, эффект именно такой

Может ли погаснуть со временем волна патриотизма, поднявшаяся во время войны? Вернутся ли украинцы к русскому?

— Люди будут возвращаться, но возвращение к тому, что было, невозможно. Потому что тогда этот русский язык, русские родственники, русская музыка или литература будут равны пренебрежению своему.

Уже нашим людям нельзя будет рассказать, что мы никакие, они скажут: подожди, мы уничтожили вашу армию за несколько месяцев, что значит мы никакие? В этом случае даже возвращение не будет для нас настолько разрушительным, как было пребывание в этом постсоветском мире, где русское считалось общим, потому что это советское. Это было не наше. И не потому, что язык, культура или происхождение, а потому что дух не наш.

Россия — это идеология смерти, ничтожности. А у нас идеология достоинства, и так было всегда

Мы действительно можем изменять историю, свою и чужую судьбу. Можем менять все. Выигравшие в таких войнах нации получают колоссальный ресурс и быстро развиваются, потому что для них нет предела невозможного на воплощение какой-либо мечты. А проигравших такие войны проигрыш разрушает и лишает смысла.