РЭБ в войне дронов — почему Украине нужна модернизация

Сегодня FPV-дрон может изменить результат боя за несколько секунд, а жизнь экипажа часто держится на качестве небольшой антенны и нескольких ваттах мощности. Я работаю с джаммерами еще с 2008 года и хорошо вижу: без модернизации РЭБ Украина может выиграть артдуэли, но проиграть тишину и шум в радиоэфире.

От фугасов в Ираке до FPV над Украиной

Мое знакомство с системами подавления началось задолго до большой войны. После окончания Одесского политеха я преподавал на кафедре радиотехники и параллельно работал на американский проект, разрабатывавший джаммеры для защиты от радиоуправляемых фугасов во время иракской кампании. Тогда задача была проще: есть колонна, есть заложенные взрывные устройства с пультом, нужно "заглушить" несколько известных каналов и не дать врагу нажать условную кнопку.

Эти комплексы разрабатывались под конкретные требования и ориентировались на статичные или медленные угрозы. О массовых беспилотниках еще почти никто не думал. К началу полномасштабного вторжения Украина имела собственные системы вроде "Буковель-AD" — мобильные комплексы, способные обнаруживать БПЛА на десятки километров и глушить каналы связи и спутниковой навигации в широком диапазоне частот. Однако такие решения строились под тогдашнюю логику угроз: отдельные разведчики, единичные "Орланы", а не рои дешевых FPV.

После 24 февраля 2022 года все изменилось буквально за два года. С одной стороны, мы получили фронт, где дронов столько, что в отдельных бригадах ежемесячно нужно до двух с половиной тысяч FPV. С другой стороны, появился противник, который так же насытил поле боя беспилотными платформами различных классов. Для такого театра военных действий старые подходы к радиоэлектронной борьбе оказались недостаточными.

Как война дронов переписала требования к РЭБ

Когда я впервые серьезно посмотрел на украинский рынок портативных джаммеров уже во время полномасштабного вторжения, показалось, что проблема преувеличена: устройства вроде есть, заходи в сеть, покупай и ставь на технику. Присмотрелся внимательнее — часть "отечественных" решений оказалась китайскими устройствами с наклеенными шильдиками и с большой наценкой.

Параллельно для украинских производителей начали закрываться привычные окна поставок. Китай последовательно усиливает экспортный контроль на дроны и их ключевые компоненты, а с 2024 года ограничения охватили практически весь сегмент беспилотных платформ и комплектующих к ним: контроллеры, моторы, навигационные камеры. То же самое наблюдалось и в сегменте РЭБ. Даже при формальном действии запретов часть продукции идет в Россию, тогда как украинским заказчикам приходится работать через сложные и дорогие цепочки.

Еще одна трансформация коснулась самого спектра. В начале войны большинство гражданских и "переделанных" FPV работали в привычных ISM-диапазонах: 433, 868/915 МГц, 2,4 и 5,8 ГГц, плюс GPS/ГЛОНАСС для навигации. Для них существовали типовые решения глушения, а украинские инженеры быстро научились собирать первые тактические комплекты из доступных модулей.

Но это была лишь стартовая ступенька. Как только на поле появились эффективные джаммеры, операторы начали искать "дыры" в эфире, новые диапазоны и протоколы. Так возникла гонка: одна сторона меняет частоту, другая пытается успеть расширить полосу помех. Современные решения уже вынуждены перекрывать диапазон примерно от 350–400 МГц до 6 ГГц и выше, чтобы ловить как классические FPV, так и новые низкочастотные решения.

При этом простое "подкрутить мощность" перестало быть универсальным ответом. В начале 2024 года еще было ощущение, что всенаправленные глушилки на пикапах и бронемашинах способны перекрывать значительную часть угроз, и действительно, немало вражеских дронов падали буквально перед машинами. Сегодня на поле боя уже работают системы с частотными переключениями, оптоволоконным управлением и более умными алгоритмами, которые снижают чувствительность к шуму.

Аргументы модернизации РЭБ для государства и бизнеса

1. Старые подходы создают "туман войны" для своих. Плотное глушение всего подряд спасает технику, но одновременно сбивает собственные БПЛА. Уже сегодня операторы вынуждены буквально договариваться в чатах о коридорах, через которые их дроны могут пролететь, не попав в зону собственных помех. Без формализованных протоколов взаимодействия между комплексами подавления и беспилотными платформами эта ситуация только ухудшится.
2. Зависимость от импорта бьет по готовности фронта. Когда критичные модули едут из Азии несколько недель, за это время линия фронта, частоты, даже тактика врага успевают измениться. Джаммеры, заказанные месяц назад под одну угрозу, приезжают на совершенно другую войну. Поэтому локализация производства компонентов и устройств становятся вопросом не только темпа адаптации, но и стратегическим вопросом.
3. Сертификация и стандарты открывают двери к крупным закупкам. Волонтерские сборки важны на старте, но государство покупает только то, что имеет понятную документацию, испытания, службу поддержки. Команды, которые успели не только напаять первые платы из китайских модулей, но и параллельно пройти путь через государственную сертификацию, уже сегодня занимают лидирующие позиции на рынке.
4. Следующее поколение систем должно быть "умным", а не просто мощным. Будущие комплексы электронной борьбы должны не только глушить все, что видят, но и уметь выявлять отдельный дрон, определять диапазон, оценивать тип сигнала и бить точно в целевую полосу, оставляя "окна" для своих. Для этого нужны встроенные детекторы, алгоритмы распознавания "свой/чужой" и внутренние стандарты взаимодействия между джаммерами и БПЛА в рамках одной бригады или оперативного командования.

Что это означает для оборонной политики и рынка

Для государства модернизация электронной борьбы означает не только закупку новых коробок с антеннами. Прежде всего речь идет о создании полноценной доктрины применения РЭБ в войне дронов: кто именно управляет помехами, как согласуются коридоры для полетов, какие данные получают командиры на уровне бригад, как тестируются новые частоты и протоколы. Без этого даже лучшая аппаратура превращается в дорогой шумовой генератор.

Для бизнеса это шанс и вызов одновременно. С одной стороны, у украинской индустрии появился уникальный опыт: инженеры работают на "самом сложном" в мире полигоне электронной войны и тестируют решения в реальном бою, а не на закрытых полигонах. С другой стороны, окно возможностей сужается: конкуренция крупных интеграторов, требования к качеству, надежности, сертификации и кибербезопасности делают рынок РЭБ взрослым.

Если мы хотим, чтобы украинские компании остались в игре, нужен осознанный поворот политики: приоритет локальных компонентов, поддержка стартапов на этапе перехода от волонтерской сборки к серийному изделию, общие стандарты для взаимодействия дронов и систем подавления, прозрачный доступ к госзаказам. Иначе фронт будет воевать дронами XXI века, а эфир защищать решениями с логикой прошлых войн.

В итоге война учит очень простой вещи: пулемет можно передать другому подразделению без инструкций, а сложный радиоэфир — нет. Вопрос лишь в том, успеем ли мы довести РЭБ до уровня, где он станет не экстренной заплаткой, а системным преимуществом.