От HIMARS до Sky Shield — как Украина переписывает сдерживание

Полномасштабное вторжение России превратило Украину в полигон, где в режиме реального времени тестируется то, что в штабах годами оставалось слайдами в презентациях: многодоменное сдерживание. Воздух, космос, киберпространство, радиоэлектронная борьба, информационный фронт и дроны — все это теперь работает вместе или не работает вообще.

Вопрос в том, успевает ли Запад меняться так же быстро, как эволюционирует российская угроза, и готова ли Европа строить собственную архитектуру обороны без иллюзий относительно будущей роли США.

Что изменилось после 2022 года

После окончания Холодной войны западные демократии привыкли учиться на "управляемых" конфликтах: Балканы, операции против террористических группировок, миротворческие миссии в хрупких государствах. Риски были реальными, но не выглядели как угроза самому существованию евроатлантического сообщества.

Украина все это сломала. Второе вторжение России в 2022 году стало моментом, когда в европейских столицах внезапно увидели не "очередной кризис на периферии", а наглую, демонстративную агрессию ядерной державы посреди континента. Ответ был беспрецедентным: страны НАТО и партнеры включили военно-промышленные комплексы на максимальную мощность, начали массово передавать оружие и так же массово учиться на собственных ошибках.

Многодоменность перестала быть академическим термином. Украинская ПВО, собранная из Patriot, NASAMS, IRIS-T, SAMP/T и модернизированных советских систем, продемонстрировала это очень конкретно, когда весной 2023 года впервые перехватила "Кинжал", который Кремль годами рекламировал как "неперехватываемое" гипероружие. После волн комбинированных ракетно-дроновых ударов стало очевидно: только интегрированная воздушно-космическая оборона, опирающаяся на спутниковые данные, сеть сенсоров и гибкое управление, способна держать удар.

Параллельно аналитики уже описывают Украину как первую войну, где фронт фактически "прозрачен": коммерческие спутниковые снимки, Starlink, открытые источники и тысячи разведывательных дронов сшиваются в единую картину поля боя почти в реальном времени. Для союзников это не абстракция, а ежедневный опыт, который заставляет по-новому смотреть на роль космоса, киберпространства и тактического звена в сдерживании ядерной державы.

Где Запад тормозит: от идей до цехов

Парадокс в том, что на уровне концепций НАТО и ЕС мыслят очень современно. Слабое место начинается не в доктринах, а на складах, производственных линиях и в кабинетах закупщиков.

Самый яркий пример — европейское обещание поставить Украине миллион 155-мм снарядов к марту 2024 года. Политическое решение было принято быстро, но к моменту дедлайна удалось отгрузить лишь чуть больше половины обещанного объема; достичь миллиона смогли только в конце года.

На этом фоне Чешская Республика запустила собственную "обходную" инициативу: скоординировала взносы более десятка государств, нашла на мировом рынке сотни тысяч артиллерийских снарядов и создала канал, который начал закрывать дефицит для ВСУ быстрее, чем громоздкие механизмы коллективных закупок ЕС. Средняя по размеру страна продемонстрировала, что гибкая политика и смелая бюрократия иногда эффективнее формально более крупного, но инертного оборонного комплекса.

То же самое видно в производстве боеприпасов и техники. Боеприпасным заводам нужны специальные материалы и обученные кадры, которые невозможно создать "из воздуха". Немало государств до сих пор сидят на "латентных" мощностях, не решаясь инвестировать в увеличение выпуска, потому что это требует политической воли, долгосрочных контрактов и признания: конфликт с Россией — надолго.

Добавляется инерция мышления. Страны, которые десятилетиями вкладывались в танковые флоты, теперь вынуждены честно спрашивать себя, какую роль играет бронетехника в условиях насыщенного дронами поля боя. Немало армий уже вкладываются в противотанковые системы и РЭБ, но там, где сильны танковые лобби и традиции, изменения идут медленно. Военно-промышленные гиганты любят дорогие платформы с долгими циклами обслуживания и сервисными контрактами на десятилетия, а не малых производителей дронов, сенсоров или софта, которые дают эффект на фронте "сейчас", но не гарантируют многолетних прибылей.

Наконец, нестабильность американского политического курса — от изоляционистских рефлексов до затяжных споров в Конгрессе — порождает вопросы доверия к долгосрочным обязательствам США. Это кажется далеким от окопов, но напрямую влияет на темпы запуска производственных линий, подписания контрактов и планирования инвестиций в новые технологии.

Какие способности действительно уменьшают российский рычаг шантажа

Если стратегическая цель на ближайшие 3–5 лет — сделать так, чтобы Кремль больше не мог правдоподобно угрожать Украине, Европе или Северной Америке, — нужны не только "больше денег" или "больше оружия". Нужен приоритетный набор способностей, который исходит именно из украинского опыта.

Критическими на этот горизонт выглядят:

• многоуровневая интегрированная противовоздушная и противоракетная оборона;
• массовые, дешевые и гибкие решения по C-UAS, сшитые с РЭБ и артиллерией;
• дальнобойные средства поражения для системной работы по логистике, штабам и базам;
• устойчивая к РЭБ и кибератакам система командования и управления;
• совместная разведка и контрразведка союзников, которая реально делится не только данными, но и аналитикой.

Украина уже показала, что каждая новая способность мгновенно меняет конфигурацию поля боя. Появление HIMARS в 2022 году позволило уничтожить десятки российских складов боеприпасов в глубине фронта и заставило армию РФ переформатировать логистику, отодвигая депо дальше от линии соприкосновения.

Далее — крылатые ракеты Storm Shadow / SCALP и другие дальнобойные средства. Удар по штаб-квартире Черноморского флота в Севастополе, а также серия атак по кораблям и базам в Крыму показали, что глубокий тыл противника перестает быть "священной территорией". Под давлением комбинированных ракетных и дроновых ударов Россия была вынуждена выводить значительную часть флота из Севастополя в Новороссийск и другие порты, а в публичных оценках Черноморский флот все чаще называют "функционально неактивным".

Та же логика работает и в воздухе. Когда интегрированная ПВО научилась сбивать "Кинжалы" и комбинированные пакеты дронов и ракет, российские планировщики внезапно увидели, что даже новейшие системы не гарантируют им преимущества. Каждое решение Запада — от передачи дальнобойных ракет до развертывания новых систем ПВО — уменьшает пространство для шантажа, сжимает воображаемую "зону безнаказанности" и подталкивает Москву к оборонительной позиции.

Проблема в том, что эти решения принимаются медленно и осторожно, тогда как Россия и Китай не стесняются в быстром тестировании и масштабировании новых средств. Запад слишком долго довольствовался "скромной" поддержкой Украины, ограничивая дальность и темп передачи самых ценных систем. Это оттягивает момент, когда Москва окончательно потеряет возможность диктовать условия, опираясь на угрозу силой.

Чему учит NORAD и какую архитектуру требует Европа с Украиной

Североамериканское командование NORAD более шестидесяти лет является каркасом совместной обороны США и Канады в воздушно-космическом пространстве. Важный урок оттуда для Европы заключается не только в технических решениях, а в политической готовности делить суверенитет ради коллективной безопасности.

Фактически отдельные элементы "европейского NORAD" уже рождаются. Инициатива European Sky Shield объединила более двух десятков государств вокруг построения многослойной системы ПВО/ПРО с IRIS-T, Patriot, SAMP/T и Arrow 3; в формате Ramstein для Украины сформированы отдельные коалиции по ПВО, артиллерии, дронам и флоту. Киев де-факто интегрирован в совместное планирование, обмен разведданными и наращивание способностей, даже если де-юре остается вне НАТО.

Следующий шаг — честно признать эту реальность и превратить ее в стабильную архитектуру, которая будет работать не только против России. Украина должна стать не "серой зоной", а центральным элементом многодоменной обороны континента, где совместные ISR-способности, унифицированное C2, киберзащита и противодействие беспилотным системам на суше, море, в небе и космосе строятся сразу как единая конструкция.

Европе придется делать это без иллюзий относительно будущей роли США. Шестимесячная пауза с голосованием за ключевой пакет поддержки Украины в Конгрессе, ожесточенные внутренние споры и откровенный изоляционизм части политического класса в Вашингтоне — это не временный "шум", а симптом более глубокого слома. Континент должен планировать оборону так, будто в какой-то момент Америка может резко сузить присутствие, а союзники останутся один на один с угрозой.

Парадокс в том, что такая автономия в долгосрочной перспективе сделает Европу даже более привлекательным партнером для США, когда американский маятник вернется в сторону более прогнозируемой внешней политики. Сильный, интегрированный, технологически подготовленный Союз — не конкуренция, а усилитель трансатлантической безопасности, особенно на фоне роста Китая и ревизионистских режимов в других регионах.

Украинцы уже три года стоят на пороге, сдерживая режим, который попирает международное право и человеческую жизнь. Они не просили быть "лабораторией будущей войны", но именно их решения, инновации и жертвы сегодня определяют, в каком мире будут жить европейские общества в следующие десятилетия.

Цена этого урока — слишком высока, чтобы позволить себе усвоить его наполовину. Если Европа хочет, чтобы Россия действительно потеряла возможность шантажа, ей придется не только говорить на языке многодоменного сдерживания, но и действовать с той же скоростью, с которой украинские инженеры, военные и волонтеры ежедневно адаптируют фронт к новым угрозам.

Украина уже показала, как выглядит союзник, готовый платить за общие ценности кровью. Настало время, чтобы остальная часть континента доказала готовность заплатить за них другим ресурсом: деньгами, политическим риском, скоростью решений и серьезной модернизацией оборонной архитектуры. Иначе многодоменное сдерживание останется красивым словом, а не гарантией того, что то, что сегодня грохочет над Днепром, завтра не прозвучит над Дунаем или Рейном.